Правообладатель иллюстрации Getty Images Image caption

Исполняется 100 лет событию, определившему судьбу России на десятилетия вперед.

Советская историография именовала его "корниловским мятежом", современный официоз уклончиво "корниловским выступлением", а многие - последней попыткой ответственных патриотов спасти страну.

Мятеж не может быть удачен: тогда его зовут иначе Джон Харингтон, английский поэт XVI века

Было очевидно, что долго жить в хаосе и безвластии невозможно. Кто-то должен был ударить кулаком по столу и навести свой порядок. Правые попробовали - не получилось, и настала очередь крайних левых.

Что на самом деле случилось в те дни, каковы были подлинные намерения и мотивы главных действующих лиц, остается во многом загадкой.

Бескровная попытка

Правообладатель иллюстрации Getty Images Image caption Министр-председатель Александр Керенский (слева)

Фабула событий коротка и незатейлива.

19 июля 1917 года (все даты приводятся по старому стилю) Временное правительство назначило Верховным главнокомандующим российской армией популярного среди офицерства, энергичного и волевого 46-летнего генерала Лавра Корнилова. Он сменил Алексея Брусилова, откровенно шедшего на поводу у солдатских комитетов и впоследствии служившего красным.

Новый главковерх не являлся ярым монархистом, а по мнению близко знавшего его генерала Деникина, вообще был близок по взглядам "к широким кругам либеральной демократии", но при этом выступал за твердый порядок.

Его хладнокровие в самые тяжкие дни, его твердость в борьбе с "большевизмом", его гражданское мужество поселили во мне чувство глубокого к нему уважения и укрепили уверенность, что именно генерал Корнилов призван реорганизовать нашу армию. Я был счастлив этим назначением Борис Савинков, политик

По словам видного эсера Виктора Чернова, "искать помощников Корнилову не пришлось; его поведение стало сигналом для всей России".

На Государственном совещании в Москве (временном подобии отсутствовавшего парламента) 13-15 августа Корнилов, якобы обещавший премьеру Александру Керенскому говорить только о военных делах, произнес политическую речь.

Он раскритиковал Временное правительство за нерешительность и бездействие, потребовал обуздания советов и комитетов, введения смертной казни не только на фронте, но и в тылу, запрета политической агитации в армии и забастовок в военной промышленности и на железных дорогах.

Внешне это напоминало предшествовавший демарш силовых министров в Верховном Совете СССР 17 июня.

• Побег из Быхова
• От Февраля до Октября: недолго музыка играла
• Невыпавший жребий

Власти я не ищу, но если тяжкий крест выпадает на мою долю, то что же делать Лавр Корнилов, из ответа на обращение Союза офицеров

27 августа Керенский обвинил Корнилова в подготовке переворота и издал приказ о назначении главковерхом генерала Александра Лукомского.

28 августа Корнилов отказался подчиниться и двинул на Петроград 3-й кавалерийский корпус генерала Александра Крымова.

"Правительство снова подпало под влияние безответственных организаций и, отказываясь от твердого проведения в жизнь программы оздоровления армии, решило устранить главного инициатора указанных мер", - говорилось в обращении Корнилова.

Генерал потребовал от Временного правительства "исключить из своего состава тех министров, которые по имеющимся сведениям были явными предателями Родины" и "перестроиться так, чтобы стране была гарантирована сильная и твердая власть".

Генерал Корнилов имел более других военачальников смелости и мужества выступать против разрушения армии и в защиту офицерства Владимир Цветков, историк

Прямых обвинений и угроз в адрес Керенского, равно как конкретной политической программы, в документе не было.

29 августа премьер объявил Корнилова и его старших сподвижников изменниками, издал указ об их аресте и предании суду и призвал всех на защиту революции.

Обязанности главковерха он возложил на себя, а начальником штаба назначил пожилого исполнительного генерала Михаила Алексеева, занимавшего эту должность и при Николае II.

• Ледяной поход: занавес трагедии

В тот же день эшелоны с корпусом Крымова остановились, поскольку железнодорожники разобрали полотно на участке Вырица-Павловск. Застрявшие в бездействии войска заколебались и были распропагандированы агитаторами Петроградского совета, а входившая в состав корпуса Туземная ("Дикая") дивизия - делегатами проходившего в те дни в столице съезда мусульманских народов.

Для окончания войны миром, достойным великой, свободной России, нам необходимо иметь три армии: армию в окопах, армию в мастерских и на заводах, и армию железнодорожную Лавр Корнилов, из выступления на министерском совещании 30 июля 1917 года

Большевики начали формировать в Петрограде Красную гвардию - отряды добровольцев для борьбы с "корниловщиной".

1 сентября Корнилов без сопротивления сдался прибывшему в могилевскую ставку генералу Алексееву и был заключен в быховскую тюрьму. По делу о "мятеже" подверглись аресту 30 человек, включая Корнилова, в том числе 14 генералов.

Командиру ударного добровольческого Корниловского полка Митрофану Неженцеву, заявившему о готовности личного состава вступить в бой, генерал приказал "соблюдать полное спокойствие".

Крымов добился встречи с Керенским и высказал все, что о нем думал, после чего застрелился.

Чего хотел Керенский?

Как утверждал в "Очерках русской смуты" Антон Деникин, весь план Корнилова строился на том, что серьезного сопротивления не будет. Того же мнения держались все посвященные.

"Общее мнение склонялось к тому, что мы идем на Петроград. Мы знали, что скоро должен состояться государственный переворот, который покончит с властью Петроградского совета и объявит либо директорию, либо диктатуру с согласия Керенского и при его участии, которое в данных условиях было гарантией полного успеха", - вспоминал командир одного из выдвигавшихся на столицу полков князь Ухтомский.

Сильная власть должна начаться с армии и распространиться на всю страну "Утро России", деловая газета, 12 августа 1917 года

21 июля министр иностранных дел Михаил Терещенко заявил британскому послу Джорджу Бьюкенену: "Остается только одно: введение военного положения во всей стране, использование военно-полевых судов против железнодорожников и принуждение крестьян к продаже зерна. Правительство должно признать генерала Корнилова".

На вопрос дипломата, разделяет ли данное мнение Керенский, Терещенко ответил утвердительно, правда, добавив, что "у премьера связаны руки".

11 августа Корнилов заявил своему начальнику штаба Лукомскому, что твердо решил "защитить Временное правительство даже против его воли", и что "пора немецких шпионов во главе с Лениным повесить, а Совет рабочих и солдатских депутатов разогнать, да так, чтобы он нигде и не собрался".

В эти поистине ужасающие минуты, когда подступы к обеим столицам почти открыты для победного шествия торжествующего врага, Временное Правительство кидает в народ призрачный страх контр-революции, которую оно само своим неумением к управлению, своею слабостью, своею нерешительностью в действиях вызывает к скорейшему воплощению Лавр Корнилов, из обращения к нации 28 августа 1917 года

Лукомский спросил, какую позицию займет правительство. Корнилов выразил уверенность, что оно либо поддержит его, либо не станет вмешиваться, "а потом сами скажут мне спасибо".

Больше всех об альянсе между Керенским и Корниловым радел губернатор Петрограда, бывший эсер-бомбист Борис Савинков.

Генерал Деникин утверждал, что 20 августа Керенский по докладу Савинкова согласился установить в столице военное положение и ввести в нее корпус Крымова.

Предусматривалось передать высшую власть директории-триумвирату в составе Керенского, Корнилова и Савинкова и включить в кабинет несколько новых лиц.

Таким образом, передвижение войск начиналось легально. До 27 августа Корнилов пребывал в полной уверенности, что действует заодно с правительством. Неожиданное объявление его заговорщиком и приказ сдать командование повергли генерала в шок.

"Испорченный телефон"

Непосредственные участники событий излагали случившееся по-разному.

Известно о сомнительной роли, сыгранной бывшим депутатом Госдумы Владимиром Львовым, который в первом составе Временного правительства был обер-прокурором Святейшего Синода, а в 1922 году вернулся из эмиграции в Советскую Россию и участвовал в движении "обновленной церкви". В политических кругах он имел репутацию человека неуравновешенного и ненадежного.

После того как Керенский стал премьером и места в своем кабинете для Львова не нашел, тот стал заявлять всем желавшим слушать, что Керенский ему теперь смертельный враг.

Тем не менее, по версии Львова, Керенский 24 августа позвал его к себе, сказал, что опасается за собственное будущее и попросил провести с Корниловым переговоры о дополнительных гарантиях.

По словам Керенского, Львов сам явился с предложением побеседовать с какими-то "влиятельными деятелями, способными обеспечить правительству поддержку справа".

Корнилов не покушался на государственный строй; он стремился, при содействии некоторых членов правительства, изменить состав последнего, подобрать людей честных, деятельных и энергичных. Это не измена родине, не мятеж Михаил Алексеев, генерал

27 августа Львов вернулся из Могилева и заявил Керенскому, что Корнилов требует отставки Временного правительства, вручения ему диктаторских полномочий с правом сформировать по своему усмотрению новый кабинет, и прибытия Керенского в Ставку. А от себя добавил, что Керенского там, скорее всего, убьют.

Корнилов, со своей стороны, утверждал, что обсуждал с Львовым, представившимся полномочным представителем Керенского, возможность объединения постов премьера и главковерха, но в порядке дискуссии, а ультиматумов не ставил.

Тогда Керенский в присутствии Львова связался с Корниловым по телефону и спросил, правда ли то, что он говорил Владимиру Николаевичу. Генерал, не почуяв подвоха, ответил утвердительно, а по поводу приезда премьера в Ставку сказал, что это, конечно, было бы желательно.

Тогда премьер отпустил Львова, а затем снова пригласил к себе в кабинет, за это время спрятав за портьерой помощника начальника петроградской милиции Булавинского (требовался свидетель). Он попросил Львова для большей ясности еще раз повторить якобы услышанное им от Корнилова и изложить содержание "ультиматума" в письменном виде.

Как только Львов закончил писать, Керенский велел Булавинскому арестовать его, и с этого момента не сходил с позиции: Корнилов - преступник!

Кто кого перехитрил?

"Мы никогда не узнаем, был ли демарш Львова следствием помутнения рассудка или коварно задуманной и виртуозно исполненной местью [Керенскому], но последствия его оказались катастрофическими", - пишет современный исследователь Никита Соколов.

Некоторые историки полагают, что между Корниловым и Керенским случилось грандиозное недоразумение из-за того, что с 15 августа они не виделись, а общались через третьих лиц.

Главной причиной победы красных стала недостаточная сплоченность в рядах их оппонентов Питер Кенез, историк

Петербургский профессор Андрей Буровский не исключает, что Керенский сам принял решение отказать Корнилову в поддержке, а недалеким Львовым воспользовался, чтобы получить повод.

Если так, то чем руководствовался министр-председатель?

Не смог поступиться принципами и сделаться могильщиком демократии, служению которой посвятил всю сознательную жизнь?

Или испугался за свою власть, а опасность для этой самой власти с противоположного фланга недооценил?

В принципе, основания не доверять Корнилову у Керенского имелись. Став хозяином положения, генерал вполне мог возжелать единоличной диктатуры. Такую уверенность выражал, в частности, Лев Троцкий в его "Истории русской революции".

Поддерживать Керенского не хотели ни правые, ни левые, а этим пользовались большевики. Победой над Корниловым Керенский наголову разбил себя самого и похоронил Февраль Ираклий Церетели, меньшевик

У Керенского и Корнилова были, выражаясь по-нынешнему, разные группы крови: один с юности презирал "солдафонов", другой "болтунов-адвокатов".

В интервью Русской службе Би-би-си в 1957 году Керенский вновь утверждал, что "не существует вопроса, имел место заговор, или нет".

• Будущие белые вожди в Первую мировую

Широко известны сказанные им по горячим следам слова: "Корнилов должен быть казнен, но я первым из первых принесу цветы на его могилу и преклоню колена перед русским патриотом".

Корнилов, проживший после августовских событий полгода, мнения о Керенском публично не высказывал, но догадаться о нем нетрудно.

Последствия

Известны слова Лавра Корнилова: "Довести страну до Учредительного собрания, а там пусть делают, что хотят; я устранюсь и ничему препятствовать не буду".

После корниловских дней открылась новая глава. Петроградский Совет обнаружил резкий большевистский крен Лев Троцкий, один из лидеров большевиков

До попытки переворота и после ее неудачи генералу было бы странно говорить иное. Как он повел бы себя, став диктатором, неизвестно.

Фидель Кастро в горах Сьерра-Маэстра тоже уверял, что власть его не интересует. Октавиан Август 43 года твердил, что больше всего на свете любит республику.

Возможно, Россия прошла бы путем, каким прошла в XX веке Испания.

Но этот вариант истории не сбылся.

Провал корниловского выступления сделал захват власти большевиками практически неизбежным.

Правообладатель иллюстрации Getty Images Image caption Оружия у большевиков оказалось в избытке

Армия была обезглавлена. Керенский утратил всякую силовую поддержку, потому что офицерство считало его предателем.

Но самая разительная перемена случилась в положении большевиков.

Неудачная попытка переворота 3 июля и открывшееся сотрудничество с немцами дискредитировали их в глазах общества. Ленин скрывался в Финляндии, Троцкий сидел в тюрьме.

Теперь они присвоили всю заслугу "победы над корниловщиной". Произошел взрывной рост численности партии, и ее представительства в Советах. Троцкий триумфально вышел на свободу и возглавил главный из них, Петроградский.

Войди Корнилов в Петроград - и сегодня мы изучали бы историю Гражданской войны как историю нескольких месяцев 1917 года. Исследователи гадали бы, десять тысяч человек погибли или пять Андрей Буровский, историк

Большевики легализовали свои вооруженные формирования и не подумали их распустить, хотя "угроза для революции" вроде отпала. По словам будущего главы петроградской ЧК Моисея Урицкого, в дни корниловского выступления Красная гвардия получила с армейских складов порядка 40 тысяч винтовок.

Генерал Петр Краснов впоследствии писал, что накануне большевицкого выступления военные считали его даже желательным: пусть ленинцы сбросят "краснобая", а мы потом их прихлопнем.

Керенский в это же время заявил видному кадету Владимиру Набокову: "Я был бы готов отслужить молебен, чтобы такое выступление произошло. У меня больше сил, чем нужно. Они будут раздавлены окончательно".

Просчитались все.

РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ: УРОКИ ИСТОРИИ*

Корниловское выступление

Владимир Калашников,
доктор исторических наук

В августе 1917 года генерал Лавр Корнилов попытался установить в стране военную диктатуру. Только так, полагал он, можно было вернуть боеспособность армии, а без этого Россия не смогла бы добиться победы в мировой войне.

В августе 1917 года генерала Лавра Корнилова, прибывшего в Москву на Государственное совещание, встречали как спасителя Отечества

В ходе летнего наступления и отступления 1917 года генерал Лавр Корнилов, командовавший 8-й армией Юго-Западного фронта, проявил себя как жесткий и умелый военачальник. 7 (20) июля он был назначен главнокомандующим фронтом и сразу же в ультимативной форме потребовал от правительства немедленного введения смертной казни и учреждения полевых судов на театре военных действий. Не дожидаясь ответа, Корнилов отдал приказ о расстреле солдат за самовольное оставление позиций. 12 (25) июля правительство восстановило смертную казнь «на время войны для военнослужащих за некоторые тягчайшие преступления».

«ОТВЕЧАЮ ПЕРЕД СОБСТВЕННОЙ СОВЕСТЬЮ»

Уже через неделю, 19 июля (1 августа) 1917 года, по ходатайству влиятельного эсера, комиссара Юго-Западного фронта Бориса Савинкова Корнилов получил пост Верховного главнокомандующего русской армией. Узнав о назначении из телеграммы, генерал заявил, что вступит в должность только при определенных условиях, среди которых значились: «полное невмешательство в мои оперативные распоряжения и… в назначения высшего военного состава»; распространение смертной казни «на те местности тыла, где расположены пополнения армии»; недопущение вмешательства комиссаров и комитетов в боевые распоряжения офицеров.

Александр Керенский , который к тому времени возглавил правительство (сохранив за собой пост военного и морского министра), ответил, что программа Корнилова «принципиально» принимается. Однако он понимал, что эта программа открывает путь к установлению в стране военной диктатуры правого толка, и, как социалист, не мог с этим согласиться. Кроме того, Керенский увидел в Корнилове личного соперника. Премьера сразу насторожил новый главковерх, заявивший, что за свои дела будет отвечать «только перед собственной совестью и всем народом». Керенский уже тогда хотел, но не решился снять Корнилова. Взаимное недоверие и недовольство быстро нарастали.

ПЕРВЫЕ ШАГИ

6 (19) августа Корнилов приказал своему начштаба генералу Александру Лукомскому начать переброску 3-го конного корпуса (две казачьи дивизии) и Кавказской туземной (Дикой) конной дивизии на плацдарм, удобный для наступления на Москву и Петроград. Корпусом командовал генерал Александр Крымов , известный тем, что еще в марте 1917 года предложил тогдашнему военному министру Александру Гучкову «в два дня расчистить Петроград» от «Совдепов и разнузданной солдатни» силами одной своей Уссурийской казачьей дивизии.

10 (23) августа Корнилов прибыл в Петроград в сопровождении отряда туркмен Текинского полка, которые во время встречи главковерха с Керенским дежурили с пулеметами в подъезде Зимнего дворца. На совещании членов правительства программа Корнилова, доработанная Савинковым, вновь была одобрена только «в принципе». В ней делался акцент на «милитаризации» всей страны. Керенский понимал, что Советы рабочих и солдатских депутатов такую программу не поддержат, а без их поддержки он был политически бессилен. Корнилов, вернувшись в Ставку, находившуюся в Могилеве, сказал Лукомскому, что Керенский «его водит за нос».

12 (25) августа в Москве открылось Государственное совещание, на котором присутствовали представители общественных организаций по квоте, установленной правительством. Правые силы хотели использовать Московское совещание для того, чтобы привести Корнилова к власти.

Военный и морской министр Александр Керенский (второй справа) проводит совещание. Слева от него – замминистра и управляющий Военным министерством Борис Савинков. Август 1917 года

В Первопрестольной Верховного главнокомандующего встречали как спасителя Отечества. Город был наводнен транспарантами и брошюрами, прославляющими Корнилова. На площади перед вокзалом построился 9-й Донской казачий полк, недавно переброшенный в Москву. Накануне главковерх получил телеграмму от председателя Четвертой Государственной Думы Михаила Родзянко , который сообщал Корнилову о позиции Совещания общественных деятелей, объединившего многих представителей правых сил. В ней говорилось: «В грозный час тяжелого испытания вся мыслящая Россия смотрит на вас с надеждой и верою».

Керенский осознал угрозу и в своей речи на Государственном совещании заявил, что власти не отдаст: «Я и направо и налево скажу вам, непримиримым, что ошибаетесь вы, когда думаете, что… мы бессильны. И какие бы и кто бы ультиматумы ни предъявлял, я сумею подчинить его воле верховной власти и мне, верховному главе ее».

На третий день работы совещания Корнилов кратко изложил свою программу. Она явно не устраивала солдатских делегатов фронтовых и армейских комитетов, потому что была нацелена на продолжение войны. Негативное отношение к генералу обнаружилось с самого начала: солдаты-делегаты демонстративно не встали при появлении главковерха.

Впрочем, исход совещания зависел не от речей ораторов. В эти дни на Петроград из Финляндии Ставка двинула части кавалерийского корпуса генерала Александра Долгорукова , а на Москву – 7-й Сибирский казачий полк, офицеры которых поддерживали Корнилова. Московский совет рабочих депутатов, получив эти известия, тут же создал комитет, в который вошли эсеры, меньшевики и большевики. Они провели в гарнизоне антикорниловскую агитацию. Командующий войсками Московского военного округа полковник Александр Верховский , выдвиженец Керенского, заявил главковерху о своей верности правительству и блокировал выдвижение казаков к Москве. Был остановлен и финляндский корпус. Узнав об этом, Корнилов уехал в Могилев.

19 августа (1 сентября) немцы начали наступление на Ригу, стремясь захватить Прибалтику. 21 августа (3 сентября) Рига пала. Это не было неожиданностью: Корнилов еще 10 (23) августа предупредил правительство о том, что Рига продержится максимум неделю. Однако в падении города Ставка сразу обвинила большевиков, несмотря на то что упорное сопротивление противнику оказали именно самые большевизированные латышские полки.

Ставка под предлогом защиты Петрограда потребовала согласия правительства на формирование отдельной Петроградской армии и введение в столице военного положения. Немецкая угроза была только поводом. Генерал Крымов уже в день падения Риги информировал генерала Владимира Кислякова, отвечавшего за военные перевозки, о необходимости быть готовым перебросить воинскими эшелонами к Петрограду 3-й конный корпус «для подавления большевистского бунта». О немецкой угрозе он не упоминал.

Керенский дал согласие на формирование Петроградской армии и передачу Ставке непосредственного командования Петроградским военным округом, но при этом провел решение правительства о выделении из состава округа новой структуры – Петроградского военного губернаторства, которое создавалось в границах города и прилегающих пригородов и изымалось из подчинения Ставке. Смысл акции премьер так объяснил министрам: «…ввиду острого политического положения вещей невозможно правительству отдавать себя совершенно в распоряжение… Ставки. Петроград… должен быть экстратерриториален».

ПРИ ФОРМИРОВАНИИ КАБИНЕТА САВИНКОВ НАДЕЯЛСЯ ПОЛУЧИТЬ ПОСТ ВОЕННОГО МИНИСТРА, НО КЕРЕНСКИЙ, СТАВ ВО ГЛАВЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА, СОХРАНИЛ ЭТОТ ПОСТ ЗА СОБОЙ

Борис Викторович Савинков (1879–1925)

С этим решением 23 августа (5 сентября) в Могилев прибыл Савинков, ставший к тому времени управляющим Военным министерством и заместителем Керенского как военного министра. На приватной встрече с Корниловым Савинков сказал, что хочет помирить его с Керенским и побудить их действовать вместе. Главковерх ответил, что считает премьера «человеком слабохарактерным, легко поддающимся чужим мнениям и, конечно, не знающим того дела, во главе которого он стоит». Корнилов заявил о необходимости сформировать новое сильное правительство, однако согласился с тем, чтобы и Керенский вошел в его состав, и даже сказал о своей готовности «всемерно поддерживать» Керенского, «если это нужно для блага Отечества». Кроме того, он согласился на выделение Петроградского губернаторства в качестве зоны, неподконтрольной Ставке.

Затем Савинков, ссылаясь на Керенского, просил Ставку дать правительству «конный корпус для… подавления всяких попыток возмущения против Временного правительства, откуда бы они ни шли». Именно так Савинков описал свою просьбу на допросе в ходе следствия после неудачи корниловского выступления. Впрочем, согласно показаниям Корнилова, Савинков был более определенен. По словам главковерха, он указал на опасность большевистского восстания и сказал: «…прошу вас отдать распоряжение о том, чтобы 3-й конный корпус был к концу августа подтянут к Петрограду и предоставлен в распоряжение правительства. В случае если кроме большевиков выступят и члены Совета рабочих и солдатских депутатов, то нам придется действовать и против них. Я только прошу вас во главе 3-го конного корпуса не присылать генерала Крымова, который для нас не особенно желателен». Савинков просил также не привлекать к операции Дикую дивизию, поскольку «неловко поручать утверждение русской свободы кавказским горцам». Наконец, заместитель военного министра подчеркнул необходимость проинформировать его об окончании сосредоточения конного корпуса под Петроградом с тем, чтобы в этот момент было объявлено о введении военного положения в Петроградском военном губернаторстве.

Впоследствии Керенский подтвердил желание правительства получить в свое распоряжение конный корпус с верным военачальником. Однако, по его словам, он не поручал Савинкову согласовывать операцию, которая вела бы к захвату Петрограда и расправе с Советами. Не видел премьер и угрозы большевистского восстания. В то время он опасался удара как раз со стороны Корнилова, что и показывал план «экстерриториальности» столицы, просто нелепый в иных условиях. Из этого следует, что Савинков в Ставке пошел дальше инструкций, полученных от Керенского.

Почему он это сделал? В июле 1917 года при формировании коалиционного правительства второго состава Савинков надеялся получить пост военного министра, но Керенский, став во главе кабинета, сохранил этот пост за собой. Тогда Савинков сделал ставку на Корнилова, поспособствовав его выдвижению. Керенский, видя этот тандем, 11 (24) августа сказал своему заместителю, что тот зря надеется на образование триумвирата в составе Керенского, Корнилова и Савинкова. «Есть "К", и оно останется, а другого "К" и "С" – не будет», как записала со слов Савинкова известная писательница Зинаида Гиппиус . Именно эта позиция премьера побудила Савинкова пойти на некие договоренности с Корниловым, который пообещал ему пост военного министра.

Обращение генерала Лавра Корнилова к солдатам и гражданам Свободной России от 5 марта 1917 года

Приехав в Петроград, Савинков 25 августа (7 сентября) доложил Керенскому о согласии Корнилова с пожеланиями правительства и передал ему слова генерала о готовности «всемерно поддерживать Керенского». Премьер «для большего успокоения» подписал указ о назначении Крымова командующим 11-й армией Юго-Западного фронта, думая тем самым отослать его подальше от Петрограда.

И ВСЕ-ТАКИ МЯТЕЖ…

Однако успокоился Керенский напрасно. Сразу после отъезда Савинкова из Могилева Корнилов поручил Крымову продолжать формирование отдельной Петроградской армии, в состав которой была включена и Дикая дивизия. Крымов, вместо того чтобы ехать в Бердичев (штаб Юго-Западного фронта), вечером 25 августа (7 сентября) отправился в расположение частей создаваемой им армии. Главная задача, поставленная перед ним Корниловым, заключалась в следующем: «В случае получения от меня или непосредственно на месте [известия] о начале выступления большевиков… занять город, обезоружить части Петроградского гарнизона, которые примкнут к движению большевиков, обезоружить население Петрограда и разогнать Советы».

Опираясь на это указание, Крымов в тот же день подписал, но не обнародовал приказ об объявлении Петрограда, Кронштадта, Петроградской и Эстляндской губерний и Финляндии на осадном положении. Упоминание в приказе Петрограда свидетельствует о том, что «экстерриториальность» столицы Ставкой игнорировалась.

Свой приказ (в запечатанном пакете) Крымов дал командирам дивизий вместе с предписаниями, написанными от руки, с пометкой: «Секретно. Для личного сведения». В предписании «начдиву Туземной» князю Дмитрию Багратиону значилось: «тотчас по получении сведений о беспорядках и не позже утра 1 сентября вступить в г. Петроград и занять районы города», «разоружить все войска (кроме училищ) нынешнего Петроградского гарнизона и всех рабочих заводов и фабрик», «ничьих распоряжений, кроме исходящих от меня… ни в коем случае не исполнять», «против неповинующихся лиц гражданских или военных должно быть употребляемо оружие без всяких колебаний или предупреждений». Кроме того, в пакете был план Петрограда с отмеченными на нем местами расположения казарм, фабрик и заводов, а также содержались сведения о численности частей гарнизона, рабочих на заводах и об их вооружении.

Новый главнокомандующий – Лавр Георгиевич Корнилов. Карикатура. Худ. Б. Антоновский

С утра 26 августа (8 сентября) началась переброска дивизий к Петрограду. О настрое офицеров выдвигавшихся войск мы знаем по воспоминаниям Петра Краснова – генерала, который сменил Крымова на посту командующего 3-м конным корпусом. «Керенского в армии ненавидят. Против него брошены лучшие части. Крымова обожают. Туземцам все равно, куда идти и кого резать, лишь бы их князь Багратион был с ними. Никто Керенского защищать не будет. Это – только прогулка; все подготовлено», – писал Краснов.

Обеспечить известие о «выступлении большевиков» должна была группа офицеров, собранная в Петрограде. Об этом впоследствии рассказал атаман Александр Дутов , непосредственный участник событий. Провокацию предполагалось приурочить к 27–29 августа (9–11 сентября), ибо на эти дни выпадал полугодовой юбилей Февральской революции, в связи с чем в столице ожидались митинги и демонстрации. На этом фоне было легко спровоцировать «беспорядки», якобы организованные большевиками, чтобы затем ввести войска для «спасения родины и революции». Отметим, что ни тогда, ни потом никто не привел ни одного доказательства, что большевики действительно планировали на эти дни восстание. Уже это говорит о том, что путем провокации Корнилов вместе с Савинковым за спиной Керенского готовили захват столицы и разгром Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. Реализация этих мер превращала Керенского в декоративную фигуру, которую можно было сохранить, но можно было и отбросить.

В ночь на 27 августа (9 сентября), в 2 часа 40 минут, Корнилов отправил Савинкову шифрованную телеграмму следующего содержания: «Управвоенмину. Корпус сосредоточивается в окрестностях Петрограда к вечеру 28 августа. Я прошу объявить Петроград на военном положении 29 августа. № 6394. Генерал Корнилов». Таким образом, все было сделано для того, чтобы поставить Керенского перед фактом захвата города в ответ на «большевистское восстание».

КАЗУС ЛЬВОВА

Однако в этот план неожиданно вмешался бывший обер-прокурор Святейшего синода во Временном правительстве первого состава Владимир Львов , который еще 23 августа (5 сентября) пришел к Керенскому и стал уговаривать его расширить базу правительства за счет ряда правых деятелей, ссылаясь на свои связи с влиятельными людьми. Львов не имел никакого политического веса, но Керенский не отверг его предложение «узнать настроение общественных групп» и «представить премьеру их требования». После этого Львов отправился в Ставку и утром 25 августа (7 сентября) имел беседу с Корниловым. По словам генерала, Львов заявил от имени Керенского, что тот готов уйти из правительства, если Корнилов считает это необходимым, но готов и договориться с ним о совместной работе. Львов же, в свою очередь, позже утверждал, что просил главковерха только сформулировать мнение по поводу реформирования правительства.

Генерал Лавр Корнилов с офицерами штаба

Как бы то ни было, Корнилов сказал Львову, что считает «участие в управлении страной самого Керенского и Савинкова безусловно необходимым», однако полагает, что сейчас в России нужна диктатура, и подчеркнул, что если правительство предложит ему обязанности диктатора, то он от этой миссии не откажется. Кроме того, генерал заявил Львову, что в Петрограде в ближайшие дни готовятся выступление большевиков и покушение на министра-председателя правительства и поэтому он просит Керенского самого «приехать в Ставку, чтобы договориться с ним окончательно». Своим честным словом главковерх гарантировал премьеру «полную безопасность в Ставке». Так эту встречу описал на допросе в сентябре 1917-го сам Корнилов.

По свидетельству Львова, генерал говорил более определенно: «Я не вижу другого выхода, как передача в руки Верховного главнокомандующего всей военной и гражданской власти», при этом добавив, что предлагает Керенскому пост министра юстиции.

Можно ли верить Львову? Можно, ибо Корнилов далее показал: «26-го же вечером [то есть после отъезда Львова. – В. К.] у меня в кабинете… был набросан проект Совета Народной обороны, с участием Верховного главнокомандующего в качестве председателя, А.Ф. Керенского – министра-заместителя, г. Савинкова, генерала Алексеева, адмирала Колчака и г. Филоненко [М.М. Филоненко – комиссар Временного правительства в Ставке, ставленник Бориса Савинкова. – В. К.]. Этот Совет обороны должен был осуществить коллективную диктатуру, так как установление единоличной диктатуры было признано нежелательным».

Владимир Николаевич Львов (1872–1930), депутат Государственной Думы третьего и четвертого созывов, обер-прокурор Святейшего синода с марта по июль 1917 года

Признание Корнилова в том, что вечером 26 августа (8 сентября) он рассматривал себя как главу нового органа власти, придает достоверность тому, что сказал этим же вечером Керенскому Львов, вернувшийся в Петроград. Он передал устно и записал на бумаге четко, без раздумий следующие «предложения» Корнилова: «1) Объявить Петроград на военном положении. 2) Передать всю власть, военную и гражданскую, в руки Верховного главнокомандующего. 3) Отставка всех министров, не исключая министра-председателя, и передача временного управления министерств товарищам министров, впредь до образования кабинета Верховным главнокомандующим». Львов также сообщил, что Корнилов просит Керенского срочно приехать в Ставку из-за опасности нового восстания большевиков и покушения на него лично.

ПЕРЕГОВОРЫ ПО АППАРАТУ ЮЗА

Получив такие «предложения», Керенский, ни минуты не медля, сделал все для того, чтобы уличить Корнилова в антиправительственной акции. Слов Львова и даже его письменного изложения требований Верховного главнокомандующего было недостаточно. Премьер вызвал Корнилова к буквопечатающему аппарату Юза и фиксировал на телеграфной ленте разговор, в котором просил генерала подтвердить, что Львов передал то, что ему было поручено. Корнилов, не желая документально фиксировать свои «предложения», подтвердил полномочия Львова и, главное, категорично подтвердил «повелительную» необходимость «вполне определенного решения в самый короткий срок» и «настойчивую просьбу» к Керенскому приехать в Могилев. Премьер, помня о том, что это предложение мотивировалось опасностью выступления большевиков, задал вопрос.

«Керенский. Приезжать ли только в случае выступлений, о которых идут слухи, или во всяком случае?

Корнилов. Во всяком случае. До свидания, скоро увидимся.

Керенский. До свидания».

Отметим, что Корнилов первым попрощался с премьером, дав понять, что обсуждать свои предложения он не намерен. Четко подтвержденный настойчивый и срочный вызов Керенского в Ставку «во всяком случае» для принятия «определенного решения в самый короткий срок» говорил сам за себя. Главковерх не мог в такой форме вызывать в Ставку главу правительства. Это было грубым нарушением субординации, так же как и завершение разговора, когда Корнилов первым его закончил. Всем своим поведением он показывал, кто теперь главный.

Керенский точно знал, что никакого восстания в ближайшие дни большевики не планируют, а персональный террор ими всегда отвергался. Следовательно, возникал вопрос: зачем его так настойчиво и срочно вызывают в Ставку? Ответ был очевиден: в Петрограде он находился под защитой Советов и гарнизона, а в Могилеве окажется полностью в руках Корнилова. Там Керенский был бы обречен принять то, что ему продиктуют генералы.

Премьер немедленно предъявил юзограмму переговоров с Корниловым членам Временного правительства. Они не могли не признать, что ультимативное требование главковерха о срочном приезде в Ставку Керенского и Савинкова «в любом случае» было весомым аргументом в пользу версии о заговоре. В ту же ночь Керенский получил неограниченные полномочия для борьбы с контрреволюционным мятежом и уже утром 27 августа (9 сентября) опубликовал «Сообщение министра-председателя», в котором обвинил Корнилова в попытке захвата власти. Ссылаясь на полномочия, данные ему правительством, премьер приказал Корнилову «сдать должность Верховного главнокомандующего» и приехать в Петроград.

Корниловский мятеж представляет собой неудачную попытку введения в России военной диктатуры, предпринятую в конце августа 1917 года генералом Лавром Георгиевичем Корниловым, который на тот момент возглавлял русскую армию.

Корниловский мятеж: причины

В июле 1917 года в России резко обострилась борьба «правых» и «левых» политических сил за власть. Правые силы, куда входило дворянство, офицерство и духовенство, считали, что установившуюся в стране «революционную анархию» пора заканчивать, поэтому приветствовали введение военной диктатуры и устранение Советов. А «левые» - партия большевиков - взяли твердый курс на свержение Временного правительства и окончательное установление своей власти в стране.

Общая обстановка постоянно ухудшалась. Крестьяне так и не дождались обещанной земли, росло недовольство и среди рабочих. Украина и Финляндия двигались в сторону полной автономии. Солдаты и матросы были массово увлечены идеей классовой революции. Стране угрожал голод.

В этих условиях российское общество напоминало пороховую бочку, которая могла взорваться в любое время. осознавало, что только новая сильная власть и военная диктатура могут сохранить государство от окончательного развала. На роль диктатора избрали генерала Корнилова. Он пользовался огромным уважением среди солдат и офицеров, был человеком властным, решительным и жестким. В условиях опасности он проявлял абсолютную порядочность, преданность родине и все лучшие качества своей сильной воли.

Будучи назначенным главнокомандующим вместо генерала Брусилова, он ввел запрет на митинги на фронте, установил расстрел за дезертирство, существенно ограничил права и полномочия солдатских комитетов. От правительства он требовал милитаризации железных дорог и предприятий оборонного комплекса.

12 августа 1917 года глава Временного правительства Керенский созвал Государственное совещание, в котором приняли участие помещики, представители буржуазии, офицерство, верхушки казачества и духовенства, генералитет. На этом совещании обсуждались вопросы о введении расправе с крестьянами, которые самовольно захватывают земли помещиков, запрете рабочим вмешиваться в дела производства, запрете митингов и собраний.

Генерал Корнилов требовал установления железной дисциплины, разрешения на ввод смертной казни и полного упразднения Советов. Несколько завуалировано он заявил, что для борьбы против революции и большевиков он сдаст немецким войскам Ригу, чтобы таким образом открыть им дорогу в Петроград - оплот революционных сил.

Большая часть участников совещания горячо поддержали заявления генерала. У Корнилова складывалась полная уверенность в том, что войска его поддержат, если он начнет переворот. Накануне Совещания публично высказали свою поддержку генералу Союз Георгиевских кавалеров, Союз казачьих войск и множество других объединений.

А 21 августа немецкие войска заняли Ригу, о чем и предупреждал Корнилов. Казалось, что ситуация для переворота и установления диктатуры самая благоприятная.

После Государственного совещания генерал Корнилов вернулся в Ставку и, руководствуясь решением Временного правительства и согласием Керенского, начал нелегально пересылать в Петроград свои войска. Он отправил в столицу 3й конный корпус и «Дикую» (Туземную) дивизию во главе с

В это время Керенский разыгрывал свою партию. 27 августа он приказал Корнилову сложить полномочия главнокомандующего, а после закономерного отказа генерала подчиниться, объявил того мятежником. Собственно, Керенский и не рассчитывал на то, что Корнилов послушается его. По сути, это была огромная провокация, имевшая целью укрепить власть самого Керенского.

Итак, Керенский начинает вести путанные переговоры со Ставкой, посредником в которых выступает князь Львов. Он всеми силами пытается опорочить Корнилова, но Временное правительство все же отказывается признать того бунтовщиком. В ответ на это Керенский распускает правительство и присваивает себе чрезвычайные диктаторские полномочия. Он собственноручно отстраняет Корнилова от должности, хотя это является абсолютно противозаконным действием. При этом он пытается остановить наступление «Дикой дивизии» Корнилова на Петроград.

Корнилов, отказавшись подчиняться Керенскому, принимает на себя власть во всей полноте и начинает выпускать обращения к народу и армии. В частности, он обещает «спасти Великую Россию», добиться созыва обвиняет большевиков в сговоре с Германией, призывает народ не подчиняться правительству. Выступления Корнилова поддержали многие организации и воинские объединения. Но, поскольку они заранее не были вовлечены в борьбу Корнилова, то поддержку могли оказать только моральную.

Керенский в это время лихорадочно пытается любыми путями остановить Корнилова. Он шлет телеграммы, приказывая тому срочно выехать в Петербург, но Корнилов отказывается подчиняться Керенскому. В ответ он открыто выставляет свои требования: исключить из правительства тех министров, которые, по сведениям самого Корнилова, являются изменниками родины, и установить в стране твердую и сильную власть.

Дикая дивизия продвигается все ближе к Петрограду. У станции Антропшино они устраивают перестрелку с Петроградским гарнизоном, заняв перед этим Лугу и разоружив местный гарнизон. Временное правительство понимает, что не в состоянии справиться с Корниловым, поэтому ищет помощи у большевиков. Те засылают своих агитаторов в войска Корнилова, а петроградским рабочим официально раздают оружие, что впоследствии сыграет одну из решающих ролей в победе большевиков в

Остановить войска Корнилова удалось 29 августа. Диверсанты разобрали железнодорожное полотно, а агитаторы убедили солдат сложить свое оружие и сдаться. Крымов покинул свое войско и поехал в Петроград. Он чувствовал себя обманутым, поэтому в тот же день после переговоров с Керенским смертельно ранил себя выстрелом в грудь.

Корнилов отказался бежать из Ставки, хотя такая возможность ему предоставлялась. 1 сентября генерала и ближайших к нему людей арестовали. Мятеж генерала Корнилова был подавлен.

Корниловский мятеж: последствия

В истории России это событие сыграло очень важную роль. Керенский пытался упрочить свою власть, а вместо этого сыграл на руку большевикам. Они получили абсолютно легальную возможность вооружаться. Началось усиленное формирование новых отрядов красной гвардии. Лагерь «правых» по сути разделился сам в себе, а значит, утратил способность держать и укреплять свою власть.

После этих событий у Советов началась новая глава в истории, которая привела к провалу Временного правительства и победе большевиков в Октябрьской революции.

В хаотическом калейдоскопе событий в России, последовавших после Февральской революции, особо выделяется мятеж генерала Л. Г. Корнилова. Историки до сих пор ломают копья: какая оценка правомерна тем августовским событиям 1917 года? Как стали бы развиваться события в России, окажись выступление Корнилова успешным?
Думается, что размышления вокруг этих событий будут вестись ещё долгое время…

Атмосфера в Петрограде была неспокойной с весны 17-го года. В обстановке полного тупика, в котором к этому времени оказалась армия (уже практически не воевавшая и стоящая на грани полнейшего разложения), большинство людей в армейских кругах видели единственным выходом из сложившегося положения введение военной диктатуры.
Идея «крепкой руки» витала и в кругах значительной части бывшего царского чиновничества, которое связывала с новой сменой власти надежды на возвращение на государственную службу.
Даже в самом Временном правительстве находились умеренные революционеры (в основном, из числа «кадетов»), разочаровавшиеся в бесконечном потоке лозунгов и увещеваний на митингах, и тоже видевшие спасение в установлении диктатуры.

Очень опасались министры Временного правительства и сам А. Ф. Керенский и порядком преувеличенную на тот момент времени угрозу восстания большевиков. Керенский, после Июльского большевистского выступления, предпринял попытку расформирования и выведения из города заражённых большевистской пропагандой полков (Солдатская секция Петроградского совета, однако, отказала в правомерности этого решения).
Керенский, понимая, что теряет контроль над складывающейся ситуацией, решает тоже опереться на армию и сменяет «социалиста и республиканца» Брусилова Корниловым на посту Верховного Главнокомандующего армией.
Личность Корнилова стала известной в России после событий 1916 года, когда он сумел бежать из австрийского плена. 2 марта 1917 года Корнилов по поручению начальника Главного штаба генерала Михневича быд назначен ещё Николаем II командующим Петроградского военного округа.

Лавр Корнилов был сторонником самых жёстких мер в деле наведения порядка. Среди его требований было: введение смертной казни в тылу и на фронте, полное подчинение транспортной отрасли верховному командованию, привлечение работы промышленности исключительно на фронтовые нужды и абстрагирование политического руководства от военных дел.

Отдельным пунктом программы Лавра Георгиевича стояла «разгрузка» Петрограда от нежелательных и вредных военных элементов. Планировалось с помощью сохранивших боеготовность фронтовых частей произвести разоружение Петроградского гарнизона и вывести революционные войска на фронт. Кронштадтский гарнизон при этом подлежал полной ликвидации, как главный очаг революционных настроений. Сам Петроград предполагалось перевести на военное положение.

В планах по «разгрузке» Петрограда уже проявляются разногласия в политических целях, которые ставили перед собой её организаторы. А. Ф. Керенский подготавливал почву для избавления от влияния Советов и сосредоточения единоличной власти в собственных руках. Военный генералитет же (в целом оппозиционный Временному правительству) ставку делал на военную диктатуру.
Сам Корнилов, чувствующий словно наэлектризованную атмосферу, подогреваемую уставшими от хаоса и беспорядков простыми людьми, словно поверил в этот момент в свою исключительность и провиденциальность того, что именно он должен стать во главе страны.

Несмотря на то, что Корнилов считался плохим политиком даже в своём ближайшем окружении, Лавр Георгиевич разработал перед мятежом целую политическую программу. Она включала в себя множество пунктов: восстановление дисциплинарного права командиров в армии и на флоте, отстранение комиссаров Временного правительства от вмешательства в действия офицеров, ограничение прав солдатских комитетов, запрет митингов в армии и забастовок на оборонных заводах.
Кроме этого, Корнилов предполагал перевести на военное положение всю систему железных дорог, промышленность, работавшую на фронтовые нужды, а действие закона о смеритной казни распространить и на тыловые части.

Политическая часть программы Корнилова включала в себя упразднение Советов в тылу и на фронте, запрещение деятельности профсоюзных комитетов на фабриках, введение цензуры в армейскую печать. Верховная власть должна была перейти к Совету народной обороны, в который бы вошли сам Корнилов, Керенский, А. В. Колчак, Б. В. Савинков и другие.

Всероссийское Учредительное собрание предполагалось созвать либо после окончания войны, либо же – созвать его и распустить в случае несогласия с решениями, принятыми верхушкой военных диктаторов. Задумывая своё выступление в Петроград, Лавр Корнилов рассчитывал на поддержку таких организаций, как Союз офицеров, Военная Лига, и руководством именно этих организаций Корнилову был предложен план наступления на Петроград.
Под обоснованием того, что 27 августа, – в честь полугодия с момента свержения царской власти, - левые силы начнут в столице демонстрации, которые затем перерастут в беспорядки с целью захвата власти, Корнилов (легально, по согласованию с Керенским) начал перебрасывать военные части к столице.

Это был 3-й конный корпус дивизия генерала А. М. Крымова и Туземная (неофициально называющаяся «Дикой», состоявшей из кавказских конных воинов) генерал-лейтенанта Д. П. Багратиона. Помимо этого, с севера, со стороны Финляндии на Петроград двигался кавалерийский корпус генерал-майора А. Н. Долгорукова.

25 августа верные Корнилову части выдвигаются на Петроград, рассчитывая ко всему прочему на поддержку ранее отбывших в город верных ему офицеров, сотрудничавших с Союзом офицеров, Военной Лигой и прочими организациями. При этом, Корнилов рассчитывал и на поддержку Правительства, считая мелкие разногласия с премьер-министром Керенским несущественными в общей для них цели: осуществления в России диктаторской власти.
У Александра Керенского, однако, как оказалось была своя точка зрения на развивающиеся события. Почуяв, что намечается что-то серьёзное, он отказывается от требования кадетов «сдать власть» и сам переходит в атаку, подписав 27 августа указ о смещении Л. Г. Корнилова с поста Главнокомандующего, при этом объявив его мятежником. Керенский распускает кабинет министров, присваивает себе «диктаторские полномочия» и объявляет себя Верховным Главнокомандующим.

Корнилов отказался подчиниться этому приказу и утром 28 августапередал по радио заявление: «…Русские люди! Великая Родина наша умирает. Близок час ее кончины. Вынужденный выступить открыто, я - генерал Корнилов, заявляю, что Временное правительство под давлением большевистского большинства советов действует в полном согласии с планами германского Генерального штаба… убивает армию и потрясает страну внутри. Тяжелое сознание неминуемой гибели страны повелевает мне… призвать всех русских людей к спасению умирающей Родины. …
Я, генерал Корнилов, - сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне лично ничего не надо, кроме сохранения Великой России и клянусь довести народ - путем победы над врагом - до Учредительного собрания, на котором он сам решит свои судьбы и выберет уклад новой государственной жизни.
Предать же Россию… я не в силах. И предпочитаю умереть на поле чести и брани, чтобы не видеть позора и срама русской земли. Русский народ, в твоих руках жизнь твоей Родины!»

В то время как Корнилов продвигал свои войска к Петрограду, Керенский, покинутый министрами-кадетами, подавшими в отставку в знак солидарности с Корниловым, начал переговоры с Исполкомом Петроградского совета. Угроза мятежа вновь превратила Керенского в главу революции, сплотив вокруг него все левые силы. Железнодорожники приступили к саботажу движения воинских эшелонов на Петроград.

Братание революционных солдат с «дикой дивизией», участвовавшей в корниловском выступлении. Конец августа 1917

В казачьи и горские части были направлены сотни агитаторов. В столице из рабочих формировались вооруженные отряды Красной гвардии. Большевистских лидеров выпустили из тюрьмы, и они приняли участие в работе Комитета народной обороны против контрреволюции, созданного под эгидой совета.
К 30 августа части 3-го конного корпуса были остановлены на подступах к Петрограду и распропагандированы. Генерал Крымов был вызван в Петроград и после встречи с Керенским застрелился, а Корнилов и ряд поддержавших его генералов - арестованы.

После корниловского выступления отношения между солдатами и офицерами обострились до предела. В разряд мятежников и контрреволюционеров солдаты зачисляли не только тех, кто был причастен к этим событиям, но и всех офицеров, которые продолжали требовать выполнения обязанностей по службе.
Тысячи офицеров всех уровней были изгнаны из армии, многие стали жертвами самосудов. Так, в Выборге, где находился штаб 42-го армейского корпуса, были убиты 11 генералов и офицеров, в том числе бывший командир корпуса генерал от кавалерии В.А. Орановский.
Офицер 17-го драгунского Нижегородского полка А.А. Столыпин записал в дневнике: «Поневоле привыкнешь держать язык за зубами, - кстати, употребление зубной щетки уже считается явным признаком контрреволюции».

Керенскому казалось, что он одержал полную победу, которую постарался закрепить провозглашением 1 сентября Российской республики и учреждением Директории – коллегии из пяти министров в качестве временного чрезвычайного органа власти до сформирования нового кабинета. 6 сентября в связи с подготовкой к выборам в Учредительное собрание была распущена Госдума.

Источником новой государственности должно было стать Демократическое совещание, проходившее с 14 по 22 сентября и призванное решить вопросы о составе нового правительства и характере временного Всероссийского Демократического совета (Предпарламента).
Вопреки желанию Керенского, большинство делегатов высказалось против коалиции с кадетами (как скомпрометировавшими себя участием в корниловском выступлении) и за подотчетность правительства Предпарламенту.
25 сентября Керенский сформировал последний, третий состав коалиционного правительства, оставив за собой посты военного и морского министра, а также верховного главнокомандующего. Незначительным большинством голосов совещание все же согласилось на участие в правительстве некоторых деятелей кадетской партии в индивидуальном порядке, что позволило Керенскому ввести в сформированный кабинет А.И. Коновалова, Н.М. Кишкина и С.Н. Третьякова.

Формально в руках Керенского были сосредоточены исключительные властные полномочия, но они имели все меньшее и меньшее реальное значение. В условиях резкой поляризации настроений в обществе, роста конфронтации между имущими и неимущими классами, министр-председатель, занимавший центристские позиции, стремительно терял поддержку и авторитет среди самых различных слоев населения.

6 октября открывая сессию Предпарламента, Керенский заявил об ответственности своего правительства перед этим высшим органом власти республики и изложил свою программу: защитить страну, восстановить военный потенциал, выработать вместе с союзниками условия прочного мира.
Выступивший от имени большевистской фракции Троцкий охарактеризовал Временный совет республики как новое издание булыгинской Думы (1905 г.), и обвинил правительство в том, что оно по приказам кадетских контрреволюционеров и империалистов безосновательно продолжает опустошительную войну и готовит сдачу Петрограда и поражение революции. После окончания его речи 53 депутата-большевика покинули зал. Их уход был открытым вызовом правительству и первым актом свершившегося в октябре переворота.
Таким образом ситуация в стране после ликвидации корниловского выступления кардинально изменились. Наиболее активные правые силы, способные противостоять угрозе большевизации и начавшие в июле – августе 1917 г. консолидироваться, были разгромлены. Престиж Керенского резко упал, - прежде всего, среди офицеров и в торгово-промышленных и финансовых кругах.

Социалисты также с недоверием относились к Временному правительству, выдвигая программу широких социальных преобразований, передела собственности и прекращения войны с Германией. При этом относительно умеренные социалистические партии стремительно теряли поддержку среди революционных солдат и рабочих, в то время как популярность большевиков, потерпевших сокрушительное поражение в июле, но вышедших из подполья во время борьбы с «корниловщиной», резко выросла.

Генералитет, узники быховской тюрьмы осенью 1917 года. По номерам: 1. Л. Г. Корнилов. 2. А. И. Деникин.
3. Г. М. Ванновский. 4. И. Г. Эрдели. 5. Е. Ф. Эльснер. 6. А. С. Лукомский. 7. В. Н. Кисляков. 8. И. П. Романовский.
9. С. Л. Марков. 10. М. И. Орлов. 11. Л. Н. Новосильцев. 12. В. М. Пронин. 13. И. Г. Соотс. 14. С. Н. Ряснянский.
15. В. Е. Роженко. 16. А. П. Брагин. 17. И. А. Родионов. 18. Г. Л. Чунихин. 19. В. В. Клецанда. 20. С. Ф. Никитин.

Таким образом, можно сказать, что Керенский в своём стремлении балансировки между левыми силами, преобладавшими в Советах, и армейскими кругами, придерживающимися правых жёстких позиций, в определённой момент (реально угрожавшей его властным амбициям) выбрал сторону первых.
В результате этого в стране возросло политическое влияние Советов, и как следствие – большевиков.

Мятеж генерала Корнилова в начале сентября 1917 года у историков считается неудачной попыткой установления в России военной диктатуры. Дескать, взыграло ретивое у генерала - героя войны, и решил он «одним махом всех смутьянов побивахом». Только не все так просто было с этим мятежом.

В конце июня 1917 года Временное правительство предприняло попытку начать крупное наступление на Юго-Западном фронте. Но из-за нежелания солдат воевать это наступление с треском провалилось. Тогда военный министр Керенский решил повесить всех собак на большевиков, объявив, что они разложили армию. Но командующий Западным фронтом генерал Деникин (да-да, тот самый) примерно тогда же заявил Керенскому: «Не большевики разложили армию, а вы, ваше правительство».
Эти слова потом аукнутся Антону Ивановичу.

В поисках диктатора

Из недр контрразведки был извлечен материал (скорее всего, сфабрикованный британскими спецслужбами) о работе Ленина на германскую разведку. С фронта Керенским были вызваны еще не разагитированные войска, в Петрограде было объявлено военное положение, и начались аресты лидеров большевиков. Контрразведка Петроградского военного округа выписала ордера на арест 28 виднейших большевиков, начиная с Ленина, обвинив их в шпионаже в пользу Германии. Но что интересно: в этом списке не было фамилий Сталина и Дзержинского. Об этой странности мы еще поговорим.

Юнкера разгромили редакцию «Правды» на Мойке. Ленин успел выехать из нее за несколько минут до прибытия юнкеров. Интересно, кто его предупредил? Запомним и этот момент. Была захвачена штаб-квартира большевиков во дворце Кшесинской, а войска Петроградского гарнизона, сочувствующие большевикам, частично были разоружены, частично отправлены на фронт. Казалось, что влияние большевиков в Петрограде сошло на нет. Осталось дождаться диктатора, который огнем и мечом наведет в стране порядок.

На должность такого диктатора английским послом в России Джорджем Бьюкененом был выдвинут генерал от инфантерии Лавр Георгиевич Корнилов. Человек этот по всем статьям годился в русские Бонапарты - был сторонником твердой руки, стоял за продолжение войны до победного конца, был решителен и тверд. Правда, сослуживцы называли его «львом с бараньей головой», но для диктатора это не суть важно - думать за него могут и другие.

Британские спецслужбы качественно пропиарили Корнилова.

Для начала в августе в Москве было проведено Государственное совещание, на котором Корнилов, ставший к тому времени Верховным главнокомандующим, заявил о своей позиции. Первопрестольная была оклеена листовками, отпечатанными на английские деньги и доставленными из Петрограда в спецпоезде британского посла. Вкусив славы, генерал начал действовать.

19 августа по приказу Корнилова русские войска оставили Ригу. Тем самым главком убивал двух зайцев - показывал всем, что без введения в армии жесткой дисциплины невозможно вести боевые действия и что тем самым для немцев открывается путь на Петроград. Заодно Корнилов потребовал, чтобы ему подчинили Петроградский военный округ, который становился прифронтовым.

В конце августа был запланирован поход верных Корнилову войск на Петроград. Для участия в этом походе решено было задействовать так называемую Дикую дивизию - соединение, состоящее из уроженцев Северного Кавказа, и 3-й кавалерийский корпус генерала Крымова. По расчетам кураторов Корнилова, этих сил должно было вполне хватить для того, чтобы нейтрализовать войска Петроградского гарнизона, разогнать Советы и установить военную диктатуру.

Гладко было на бумаге.

План генерала Корнилова был прост и изящен: Дикая дивизия и 3-й кавкорпус разворачиваются в Отдельную Петроградскую армию - после чего в эшелонах конные части въезжают в Петроград и устраивают всем смутьянам Варфоломеевскую ночь.

Но Корнилов своей прямолинейностью напугал Керенского, заявив, что в будущей военной хунте Александру Федоровичу светит максимум портфель министра юстиции. Естественно, что на такое Керенский не мог согласиться. И он объявил, что смещает Корнилова с поста главкома. Заодно он объявил Петроград на военном положении и призвал Советы дать отпор мятежному генералу.

Советы, в которых большевики сохранили свое влияние, естественно, с радостью ухватились за возможность вооружиться (из арсеналов и военных складов для вооружения отрядов Красной гвардии было выдано несколько десятков тысяч винтовок и револьверов, большое количество боеприпасов) и сорганизоваться, создав боевые отряды.

А продвижение верных Корнилову частей шло из рук вон плохо. Во-первых, генерал сумел настроить против себя руководство профсоюза железнодорожников («Вик-жель»), которому пригрозил суровыми карами в случае неисполнения его требований. И железнодорожники саботировали продвижение эшелонов с кавалерийскими частями.

А потом на растянувшиеся вдоль железной дороги поезда началось нашествие агитаторов. Причем для работы с джигитами из Дикой дивизии приехали с Северного Кавказа их земляки - так называемая мусульманская делегация от Центрального комитета горских народов. После одного дня беседы боеспособность Дикой дивизии стала равна нулю. Джигиты выгрузились из эшелонов на станции Вырица и отказались идти на Петроград.

Примерно так же обстояло дело с корпусом Крымова. В общем, вся затея с диктатурой генерала Корнилова завершилась полным фиаско. Генерал Крымов после разговора с Керенским застрелился, а Корнилов был арестован и отправлен в тюрьму города Быхова.

А кто победил?

В выигрыше же от всего произошедшего оказались большевики. Им удалось восстановить свое влияние в массах, вооружить отряды Красной гвардии и подготовить их к взятию власти. Керенский себя окончательно дискредитировал, предав Корнилова, после чего он не мог рассчитывать на помощь кого-либо из генералов Российской армии. Таким образом, мятеж генерала Корнилова проложил большевикам дорогу к власти.

Генерал-лейтенант Николай Михайлович Потапов в то время занимал в Российской армии должность начальника разведки. Сейчас уже известно, что еще начиная с июня 1917 года он сотрудничал с большевиками. Не он ли вывел из-под удара в июле того же года Сталина и Дзержинского и предупредил Ленина о скором появлении юнкеров в редакции газеты «Правда»? Он же мог сообщить Сталину, который тогда поддерживал контакты с военными, сочувствовавшими большевикам, о планах генерала Корнилова.

Впрочем, не только генерал Потапов помогал большевикам. Наступление Корнилова на Петроград сорвали два других генерала. Это главнокомандующий Северным фронтом генерал от инфантерии Владислав Клембовский и начальник штаба Северного фронта и комендант Псковского гарнизона генерал-майор Михаил Бонч-Бруевич (родной брат его, Владимир, был старым большевиком и до 1920 года - управляющим делами Совнаркома).

Они сумели растащить десятки эшелонов корпуса генерала Крымова и Дикой дивизии от Пскова по восьми железным дорогам и бросили эти эшелоны без паровозов в глухих лесах, без продовольствия и фуража. Голодных и озлобленных солдат потом легко было разагитировать.

Все перечисленные генералы позднее перешли на службу в Красную армию. Правительство же Керенского, лишенное поддержки армии и флота (Центробалт еще 19 сентября 1917 года отказался выполнять распоряжения Временного правительства), большевикам было легко свергнуть. Керенский бежал за границу, а генерал Корнилов, выпущенный из Быховской тюрьмы новым главкомом генералом Духониным, отправился на Дон, чтобы оттуда начать вооруженную борьбу с ненавистными ему большевиками.